Экстремальщик Андрей Дубик: "Когда я подвешиваю людей за крюки, они часто теряют сознание"

НАША поднялась на гору Чалбаш, чтобы встретиться с одним из основоположников крайне экстремального вида модификации тела "Suspension" в Крыму Андреем Дубиком. Если говорить проще, то этот парень подвешивает людей за крюки, чем дарит им, мягко говоря, смешанные ощущения. О том, зачем народ хочет себя подвесить, что это может дать и почему боль сменяется эйфорией, мы расспросили нашего нового героя.

- Андрей, скажи, что такое "Suspension"?

– По сути, это просто подвешивание людей на крюках за разные части тела. Это очень древний ритуал, который за время существования использовался для разных целей. Где-то как инициация мужчины, где-то как пытки или же в шаманских практиках. Люди могли висеть на крюках неделями, пока не рвалась кожа или не разгибались сами крюки. Но точное происхождение это занятия никто не знает.

Сегодня это стало больше экстремальным увлечением, но все равно в контексте самопознания.

– Люди часто теряют сознание во время подвеса?

– Достаточно часто. Но от чего это происходит, сказать сложно. Когда спрашиваешь человека: ты потерял сознание от боли? Он отвечает: нет. Я думаю, что это происходит от какого-то невероятного прихода. Дело в том, что в момент, когда тебя отрывают от земли, организм начинает выработку естественных наркотиков. В итоге ты получаешь такой кайф, что можно и сознание потерять.

– Когда ты стал этим заниматься?

– Я жил с женой в Киеве, где мы занимались модификацией тела. Однажды нас пригласили на шоу подвешивания в Херсон. Мы попробовали, и нас это увлекло.

За все время лично я подвешивался шесть раз. Также совершил два роупджампинга (экстремальный вид спорта, заключающийся в прыжке с веревкой с высокого объекта при помощи системы амортизации из альпинистских веревок, – ред.) и один бейсджампинг (прыжок с фиксированного объекта с помощью специального парашюта, – ред.) на крюках.

– На крюках?!

– Да (смеется). Я познакомился с командой "SINNER team". Это группа людей, которые занимаются крайне экстремальными видами спорта. Они первые в мире, кто придумал совмещать прыжки со скал с подвешиваниями за крюки. Проще говоря, парашют или веревка цепляется за кожу с помощью крюков. Ну а дальше – прыгай (смеется).

– В этот момент тоже можно потерять сознание?

– Нет. Это исключено. Перед самим прыжком тебя переполняет адреналин, который не даст тебе отключиться. Он также перекрывает все болевые ощущения. Сперва человек испытывает страх от падения, потом наступает сильнейшая боль, а потом эйфория.

– А есть у этой медали другая сторона?

– Если при проколе мастер не зацепил мышцы и все простерилизовал, последствий не будет. Но чем дольше ты висишь или же чем сильнее рывок при падении, тем больше растягивается кожа. Под нее попадает воздух, который потом надо удалить с помощью массажа. Крови при этом немного, ведь при натяжении идет ее отток от раны.

– Для подобных сеансов нужна спецподготовка?

– Это очень индивидуально. Когда я "вешаю" людей, то просто смотрю на им в глаза, чтобы понять, готовы они или нет. Некоторые могут выпить немного спиртного. Но если человек прокалывает себя, чтобы выложить фотки в "Инстаграм", мы отменяем сеанс.

Также для подвешивания лучше уединиться. Мы выходим в лес или горы, и я стараюсь подобрать каждому индивидуальное дерево, на котором он будет висеть. Это все равно имеет свои духовный подтекст и лучше, чтобы все было продуманно, индивидуально и не спеша.

– А с чего начались модификации твоего тела?

– В 2006 я начал делать себе татуировки. Потом до 2010 года практиковал различные прокалывания. У меня было 17 единовременных проколов в лице и из них 11 растянутых. Потом постепенно стал все это снимать, зашил уши и сегодня вновь вернулся к татуированию тела.

– Никогда не жалел о сделанном?

– Ни разу. Я понимаю, что все это граничит с пониманием социальности, но этим я отсекаю от себя ненужных людей, которые руководствуются внешним фактором. У меня куча друзей-спортсменов без единой тату. Они не понимают меня, но продолжают со мной общаться. Раньше меня окружало много людей и когда я стал экспериментировать над своей внешностью, то отсеклось 70 процентов от круга общения. Я спрашиваю себя: неужели они дружили с моим лицом, а не с моей личностью...

– Как, кстати, на тебя реагируют окружающие?

– По разному... Но когда я чувствую к себе негатив, то стараюсь отвечать улыбкой и юмором. Это многих гопников ставит в тупик.

– У тебя в Крыму много единомышленников?

– Больше чем достаточно. Их число возросло, когда подвешивание стало граничить с экстремальным спортом. Многие люди не имеют отношения к рок-н-роллу или фрик-движению, но они готовы сразу прыгнуть со скалы на крюках.

– Сколько это стоит?

– Это не дешевое удовольствие. Для прыжков со скал на крюках нужны определенные приспособления. Крюки, например, делают на заказ профессиональные токари. Сам прыжок стоит 200 евро.

Что касается простого подвешивания, то оно обойдется минимум в три тысячи рублей. При это в остальной части России это стоит от 5 тысяч.

– Можешь выделить главное достижение в своем увлечении?

– Не так давно я установил мировой рекорд по бэйсджампингу на крюках. Как потом писали экстрим-журналы, это был самый жесткий прыжок на планете.

Обычно бэйс выполняют мастера парашютного спорта и то лишь после 200 прыжков на обычном парашюте. Самой технике бэйса тоже долго учатся и тренируются на земле. Но я прыгнул без подготовки, без опыта и сразу на крюках прямо в воду.

Беседовал Никита ПОЛЬКО.